Из жизни пчел

Литературная страница

Содержание

Есенин в Петербурге
Ласточкина примета
Петля поэта

За год до смерти Есенину подала знак о гибели уже сама природа. Когда-то цыганка нагадала, что умрет от воды, и поэт, если был трезв, ужасно боялся лодок, пароходов, кораблей. Ныне же его предупредит о гибели …ласточка, метнувшаяся у храма Христа Спасителя в Москве. Она, как-то с писком мелькнув мимо них, вспоминал молодой поэт Эрлих, чиркнула Есенина крылом по лицу. Он вытер ладонью щеку и улыбнулся: «Смотри: смерть – поверье такое есть, - а какая нежная…»

Я говорил, что Есенин уехал в Москву за славой. Он обрел ее – скандальной женитьбой на Айседоре Дункан, которая была старше его на семнадцать лет; гомерическими кутежами, когда хватал за бороду известного тогда писателя Рукавишникова и окунал ее в горчицу; кровавыми драками и хулиганским эпатажем (за ночь с друзьями напишет аршинными буквами на страстном монастыре кощунственную строку: « Господи, отелись!») и, конечно, талантом. В Ленинград явится действительно великим, почти всемирно известным поэтом.

Наверх

Петля поэта

В мглистое, гнилое утро 24 декабря 1925 года Есенин, в котором теперь, как пишет Галина Серебрякова, «особенно тягостное впечатление производила его тощая шея», ступил на перрон Октябрьского вокзала( ныне Московского). Он в последний раз приехал в Ленинград. Через пять дней, 29 декабря, его тело в узком желтом гробу привезут сюда же на дрогах и, по спецразрешению, занесут прямо к платформе не с главного входа – со стороны Лиговки.

Поэт приехал в Ленинград не умирать – жить. Готовить четырехтомник стихов, издавать журнал, выписать сюда сестер и мужа одной из них, поэта Наседкина.
С вокзала поехал к Вольфу Эрлиху, на Бассейную ( ул. Некрасова, 29, кв. 8), 23-летнему литератору, с которым приятельствовал и кого просил снять для него жилье. Есенин бывал у Эрлиха неоднократно и даже недолго жил. Он та к и не узнает, что Эрлих по совместительству с литературой уже работал в ГПУ, где дослужится аж до капитана. Темный был человек, но Есенин – открытая душа – этого не замечал. Теперь же, явившись с вокзала, он не застанет Эрлиха дома и, бросив три чемодана, отправится в ресторан, куда запиской пригласит прийти за ним. Увы, ресторан, видимо, был еще закрыт, и Есенин прикажет извозчику везти себя в «Англетер».Ведь именно в «Англетере» почти четыре года назад, в пору оглушительного успеха своего, жил он с Айседорой Дункан.Он и номер-то снимет именно тот, 5, где они останавливались когда-то.

«Англетер», последний дом, где жил поэт, в те годы назывался «Интернационал». Гостиница, как доказано ныне, была «режимной», в нее жильцов вселяло ГПУ. Поэт просиживал в вестибюле до полночи в своем красном халате, в стареньких круглых очках на носу, которых вообще-то очень стеснялся. Просиживал, потому что боялся оставаться один в номере, - об этом пишут все.

Четыре дня и ночи, проведенные Есениным здесь, известны едва ли не по минутам. Странностей в смерти много. Исчезли, например, документы гостиницы за 1925 и 1926 годы. Странно, что после смерти Есенина многие работники гостиницы, начиная с коменданта, были уволены. А главная странность – а может быть закономерность? – заключалась в том, что все свидетели, понятые и даже «друзья « поэта ( поэт Эрлих, литературовед Павел Медведев, поэт Василий Князев, литератор Лазарь Берман и даже многолетний друг поэта по кличке «Почем Соль» - Григорий Колобов) в той или иной степени имели отношение к ГПУ. В те годы такая работа «по совместительству» была для этих людей главной. То есть поэт оказался в «петле» ГПУ за несколько суток до петли веревочной.

Говорят, в последнюю ночь стучался к соседям по «Англетеру», к друзьям Устиновым. «Мы уже спим… - ответила Устинова. – Извини… Я не одета.». - «Тетя Лиза, места не нахожу. Что делать? Тоска такая - хоть вешайся». Поэт, вспоминают, извинился, что побеспокоил, и ушел. Навсегда ушел.

Потом про самоубийство Есенина Галина Бениславская напишет таинственную фразу: «И знаю еще: уже оттолкнув тумбу, он опомнился, осознал, хотел вернуться и схватился за трубу. Было поздно». Сама она, застрелившаяся , кА известно, на могиле поэта, предусмотрела все и написала в записке: «Если финка будет воткнута после выстрела в могилу – значит, даже тогда я не жалела. Если жаль – заброшу ее далеко…» Стальная женщина, ничего не скажешь. Убили ли поэта? Не знаю. Знаю другое: скоро никого из тех, кто считался поэтом «есенинского круга», не останется в живых. Не исполнится их с Клюевым программа – «быть в траве зеленой, а на камне – серым». Пустыня окажется на месте крестьянской поэзии России. Алексей Ганин _ расстрелян в 1925 году, несмотря на то, что в тюрьме сошел с ума. Павел Васильев – приговорен к расстрелу 15 июля 1937 года. Иван Приблудный – расстрелян в том же году вместе с первым сыном Есенина – Георгием. Сергей Клычков – расстрелян 8 октября 1937 года. Николай Клюев – 23 октября того же 1937. Николай Наседкин, муж сестры поэта, и Петр Орешин – 15 марта 1938 года…

…А что же предсмертный стих, написанный кровью? Известно, что поэт быстро сунул его в карман пиджака Эрлиха и, когда тот потянулся прочесть, улыбнулся: «Не читай. Успеешь!» И больше этот стих до 1930 года никто не видел – или не показывал Эрлих или ему запретило его гэпэушное начальство. Капитана НКВД, когда-то поэта, Вольфа Эрлиха тоже расстреляют в 1937.

«Ах, доля – неволя, глухая тюрьма. Долина, осина. Могила темна…» Это не стихи его, это песня, которую он несколько раз принимался петь в пятом номере. Она ему в тот год страшно нравилась.

Такую песню только в пустыне и петь.

По материалам книги Вячеслава Недошивина «Прогулки по Серебряному веку. Дома и судьбы»