Но есть еще одна причина его гиперболизированного мироощущения. Эта причина - война, первая война в истории человечества, не локализовавшаяся в маленьком по сравнению со всей планетой пространстве, а охватившая всю Европу, весь мир - первая мировая война. Чуковский в упоминавшейся статье так пишет об этом: "Со всех концов на арену истории, вызванные войною, вышли такие несметные полчища людей, вещей, событий, слов, денег, смертей, биографий, что понадобилась новая, совсем другая арифметика, небывалые доселе масштабы". По словам критика, Маяковский "чует мировую толпу", к ней обращается, от ее имени пытается говорить. Он чувствует себя гражданином Вселенной и не может говорить о каком-либо конкретном событии. Объектом его изображения становится все мировое побоище, вся Европа, которая зажженной люстрой подвешена в небе. ("Война и мир", 1915).
С этим связана еще одна особенность его поэтического "я", до сих пор в русской поэзии не проявлявшаяся. Мы помним, как остро и страстно звучала любовь к России в поэзии Блока, как нежно - лиричен в стихах о "голубой Руси" Есенин, каким горьким и гордым чувством пронизаны гражданские стихи Ахматовой. Для лирического героя Маяковского такая категория, как родина, просто отсутствует. Кощунственная рифма "родина - уродина" ("России", 1916) передает его отношение к понятию патриотизма. Патриотизм он в ранних стихотворениях заменил чувством Вселенной, а в творчестве советского периода чувство Вселенной наполнится классовым содержанием, и он заговорит о "социалистичьей нации" о "социалистическом Отечестве", назовет труд собственной родиной, будет страстно мечтать о том, чтобы " в мире без Россий, без Латвий жить единым человечьим общежитьем". Истоки его пролетарского интернационализма советских лет, вероятно, кроются в этих стихах, связанных с темой войны. Действительно, Маяковский, пожалуй, единственный крупный российский поэт без чувства Родины.
Предыдущая страница | Главная страница | Следующая страница |