Особенно выразительна и горька картина из стихотворения "Сорокоуст", где паровоз - "стальной конь", уродливый и могучий в своем уродстве, бежит по степям "на лапах чугунных", "железной ноздрей храпя". А вслед за ним несется "красногривый жеребенок", который рядом с железным чудовищем выглядит одновременно беззащитным и прекрасным.

        Он несется, "как на празднике отчаянных гонок, тонкие ноги закидывая к голове". Контраст железного и живого, темного и красного, "тонких ног" и "чугунных лап" настолько выразителен, что не оставляет никакой надежды коню живому. Однако смысл контраста глубже, чем просто противопоставление живого и механического. Противостоят друг другу два мира и два времени. Поезд бежит по степям (степь - пустынное, выжженное, мертвое), а жеребенок скачет "по большой траве" (трава - живое, свежее, прохладное). Один мир - пустынный, мертвый, другой - живой, радостный. Бег коня словно стремится вернуть время, когда ценили красоту и свободу, но эти попытки обречены: "… живых коней победила стальная конница". Эта потеря горька и невозвратна, и ее переживает и природа ("…головой размозжась о плетень, облилась кровью ягод рябина"), и человек ("…соломой пропахший мужик захлебнулся лихой самогонкой"). От "Сорокоуста" нить тянется к одному из самых отчаянных и мрачных циклов, носящему название "Москва кабацкая".